8 августа
Ночь не такая уж холодная, но почти вся — без сна (и у Семёна тоже). Зато ещё до 7 утра он нас поднял снимать Белуху в розовых рассветных лучах.
Холодно, уже не до сна, и в 8.45 без завтрака мы с Бобом побежали вверх к Аккемскому леднику.
Тропа местами очень болотная. Прошли мимо турбазы иностранцев, стоянки алтайцев с лошадьми. Переправились по бревну с верёвкой через речку, которая, наверное, течёт от Рига-Туриста. Озеро Аккемское небольшое, а выше — текут потоки, а между ними — серые островки с розовым иван-чаем.
Золотой корень растёт прямо под ногами, как сорняк!
Потом началась морена огромная, и мы превратились в скалолазов. Смородины видимо-невидимо, уже почти спелая.
Через 3 часа дошли до места, где Аккем вытекает из-под старого ледника.
Стали фотографировать Белуху, а вокруг солнца — радуга! Боб предложил дать мне кличку «Наташа Рэйнбоу», говорит, что он со мной видел столько радуг, сколько в жизни не видел.
У меня от созерцания вершин Белухи полились какие-то слёзы покаяния.
Перекусили, стали потихоньку возвращаться и «собирать дань» со смородины пахучей. На обратном пути по болотцам Боб шёл босиком. А я срывала цветочки курильского чая.
Вернулись в 4 часа на стоянку, а тётя в тельняшке сказала, что Семён полтора часа назад ушёл (не дождался, бедняга). Мы наскоро сварили вожделенную мной манную кашку с изюмом и чай, и полил дождь, и загремела гроза. Программа метеорологическая прошлого похода повторяется почти точно!
9 августа
Ночь — в том же режиме «сна — не-сна». Утро ясное-ясное, ждали, пока солнце нагреет палатку. Попрощались с Белухой и в полдень ушли вниз искать Семёна. Он оказался в 20 минутах ходьбы, но уже собирался в путь. Мы его обогнали, нашли на2-м притоке слева (если считать от озера) очень уютную стоянку. Разложили травы, поели гречневой каши с грибами, и в 5 часов солнышко уже закатилось за гору. Здесь кедры, зелень и очень злые комары.
Послеобеденный сон не получился. Я нашла себе занятие — поставила заплатку на Бобовские штаны.
Здесь тихо, только птицы свистят и пищат. А туристы что-то не шастают.
Вечером Семён ужинал в компании с бурундуком (тот всё время оглядывался, но шишку не бросал — голод не тётка!).
Мы насобирали жимолости и брусники для утреннего компота (здесь ягоды особо спелые, место энергетичное). А потом я пыталась высушить на костре постиранные носки (какой же Алтай без этой процедуры!).
10 августа
Ночь была тёплая и наконец-то без бдения под утро. Бурундук ночью осмелел и съел всё, что ему подкинул Семён (кашку на земле и в миске). К завтраку он явился собственной персоной, но чего-то очень испугался и делить с нами трапезу не стал.
Вышли после риса с курагой и наваристого компота, в 11.00. Тропа сначала чудная, потом вся в раскоряку. Навстречу шли толпы, причём среди них — бабушки и одна пара с двумя грудными детьми!
Подошли к морене, о которой Боб помнил по прежним походам. Рванули по тропке вверх (хотя можно было этого не делать), а там — последний раз вид на Белуху. Она в дымке, такая нереальная, как мираж. Я не могла не распаковать рюкзак и не снять эту картину.
Потом камушки обрадовали нас чабрецом и спелой гигантской смородиной. А до этого в лесу я насобирала бадана и ещё володушки.
Навстречу прошли алтайцы с лошадьми, гружёными рюкзаками крутых альпинистов.
Тропа вдруг забрала вверх от Аккема (я даже подумала, что сейчас как уйдём на перевал какой-нибудь). Семёну не очень хорошо шлось, на одной из стоянок (после благоустроенного брода — целый мост!) он заварил какао. Сделали большой привал, хотя меня он раздражил и этим разрушил. Вышли дальше в 6 часов, выполнять программу-максимум — подойти как можно ближе к Кузуяку. Семён побежал, как зайчик, мы с трудом его догоняли, по пути хватая с кустов спелую красную смородину, даже малину, и даже одну ягодку костяники!
Уже на закате вышли к стоянке у ручья, почти в темноте сварили ужин. Костёр здесь горит хорошо от бересты.
До Тюнгура осталось совсем немножко. Впереди перевал, «самый длинный на Алтае» — потому что всё время останавливаешься есть ягоды.
На ночь реки пели нам оперные арии бельканто.
11 августа
Сегодня день полного отдыха, жаркий, разморенный. Стирка, сушка вещей, головомойка. Поставили травяную палатку, Боб собирал живицу, я — листья смородины. По традиции «имени 11 августа» жевала смолу (правда, не кедровую, а пихтовую — здесь только пихты и берёзы). А до завтрака ходили через речку пастись на куст садовой красной смородины (после чего в манной каше на завтрак кроме изюма были и кисленькие ягоды).
Оказывается, можно и днём услышать, как поют реки. Сегодня кроме оперного сопрано слышалась даже электрогитара (а вчера Боб слышал Фредди Меркьюри).
Сверили по карте: вчера мы были героями — прошли км 25.
На обедо-ужин наварили супо-кашу с одним грибом, от поедания которого и меня, и Борьку даже потом прошибло (так вкусно, наверное).
К вечеру я сотворила произведение кулинарного искусства — лепёшки, жаренные на масле в кане (состав — крошка белых сухарей, геркулес, манка, сахар, сухое молоко, какао и корица). Получилось по 8 штук на брата.
Перед сном слушали в исполнении реки теперь уже русскую оперу (странно, у меня с Бобом слышание совпадает).
Погода стала портиться, срывался дождь.
12 августа
Ночью было тепло-тепло, спала в майке и носках. Под утро разбудил печальный сон о том, что умер Черномырдин; кроме этого, начался ужасный ветер, какой-то мистический, и в довершение всему раздалось рычание. Я подумала: «Или медведь, или снежный человек, или Семён». Утром выяснилось, что верна последняя версия — ветер пугал Семёна, а он решил попугать ветер.
Дождь покапал и перестал. Удалось быстро разжечь костёр. Поели риса с черносливом и изюмом, запили молоком и в 13.30 вышли вперед.
Путь наш сегодня был луговой — через поляны с двухметровыми травами. Потом — лес вроде подмосковного, а потом — тракторное шоссе через поле с мятой. Так подошли к Кузуяку, делали привалы в обалденной красной смородине. Совсем незаметно поднялись на вершину перевала — там опушка в окружении деревьев с тряпочками. Устроили себе «праздник желудка» — лепёшки, орехи, курага, кусочек шоколада (Семёнова заначка) и горячий кофе с молоком.
Я сфотографировала последний кадр — вид на Тюнгур, и «Сменой» Семёна — их обоих, а Семён — нас с Бобом. Мимо проехали два трактора.
Собрались уходить — а на полянке полно душицы! Была она и на спуске. Догнали Семёна в малиннике и привалили там надолго, завидуя медведям.
Спустились к стоянке у ручья, но близость дороги и страх, что придут местные грабить, помешал остаться. Побежали дальше с 19.30. Дорога из лесу вышла в раздольное поле с берёзовым лесом на горизонте. Прошли этот лес и очутились в Кучерле. Вслед за стадом коров перешли мост, спросили дорогу на Тюнгур. В стороне Уймонской долины был необыкновенный фиолетово-розовый рериховский закат на фоне серых предгрозовых туч (а кадры у всех кончились!).
Около 9 вечера были на базе. Взяли себе 2 кемпинга (12 тыс. с человека), девчонки-повара не дали чаю, так что сварили сами себе молочка при свете свечи. Туристы пели вокруг костра, на кухне пировали англичане. Ощущение пионерского лагеря (но там, как заметил Боб, бывает отбой, а что тут — неизвестно). Но неважно, после нашего20-километрового марш-броска заснулось быстро.
13 августа
Как обычно, часа в 3 или 4 проснулась, на этот раз — от хора сумасшедших тюнгурских петухов, а также — холода (здесь сыро и палатка большая). В 6.20 уже отошёл автобус.
Завтракали обычной уже гречневой кашей с грибами по-Маринкиному. Потом мы с Бобом ушли в Тюнгур в магазин. В посёлке есть шикарные дома «новых алтайцев». Купили кофе, конфеты и соль. Сегодня уже ели хлеб на завтрак!
Потом бродили по берегу Катуни и окрестным полям в поисках трав. И таки нашли — чабрец, капельку душицы и курильский чай. Катунь — зелёная, быстрая, чистая и глубокая. Камушки-валуны напомнили о первом походе.
Вернулись, вроде бы делать нечего. Сеня и Боб вспоминали прежние походы, обсуждали планы на будущее. И вот в8-м часу вечера вернулись наши! Они не смогли взять первый же перевал — Молодых специалистов. Потом Серёжа заболел ангиной. Они гуляли по леднику Мюштуайры (Серёжа говорит, что карта врёт). На Кучерлинском озере, в домике их грабанули 2 алтайца (типа Коли с перевала Орой) на 200 тысяч. На Сыпучем они немного потеряли друг друга и тоже спустились к нашей стоянке на Текелюшке. На Каратюреке погода и видимость была отличная, только ветер закручивал вихри вокруг них. К Аккемскому леднику они не поднимались, очень остались довольны тропой вниз по Аккему. Говорят, что на Кузуяке мы съели всю малину.
Слава богу, что они уже вернулись! А Юля их не ждала и напрасно — могла с ними там погулять. Оказывается, записка от Юли «Борису и Раджу», которую я вчера прочитала, была от нашей Юли — хорошо, что Борька сегодня её заметил. Юля уже9-го августа уехала в Москву.
Потом произошло нечто неожиданное, и события стали развиваться стремительно: не успели ребята поставить палатку, как пришёл автобус, и шофёр предложил тут же в ночь ехать. Впотьмах собирались и в 22.15 уже сидели в автобусе вместе с группой ребятишек из Ижевска и командой альпинистов из Самары (парень, трое мальчишек и девочка).
Я вышла посмотреть на звёздное небо и расплакалась, а Боб сказал, что у него ощущение ясное, что я не последний раз на Алтае.
Выехали с базы; не вылезая из автобуса, проехали мост через Катунь (что меня изрядно пугало). Шофёр попался очень симпатичный, улыбчивый. Дети, которые днём шумели, пиля дрова, ночью оказались очень певучими — пели под гитару КСПшные песни очень приятные, Цоя, «Чайф» — и всё это совсем не надоедливо и утомительно.
Доехали до Усть-Кана, а там на заправке ночевал другой автобус, и наш шофёр уговорил сонного дядьку взять нас от Маймы до Бийска и Барнаула. Правда, намучились мы с ним — то у него ремень слетел, то он ночью боится быстро ехать, то он дороги не знает.
Самым удивительным в этой ночи было небо: всё усыпано жемчужными нитками звёзд, огромный Юпитер, Млечный путь, уходящий за горизонт, бесконечные метеоры. Ближе к утру взошла Венера — ощущение, что лежала на земле (даже думали, не фонарь ли это).
14 августа
Не доезжая Маймы в лесочке (для конспирации) перегрузились в другой автобус (уже было около 7 утра). Прощай, Катунь!
По Бийску немного покружили (шофёр не знал города). В кафе на вокзале поели пельменей, пошатались по рынку и поехали дальше, жуя свои покупки.
Парень из Самары — инструктор, 15 лет водит группы, мастер спорта. В этот раз они сделали14-дневный поход 4-й категории, на Белухе были, не слезали с ледников. Давал интересные советы, например — чтобы не натирались ноги, надо одевать сначала шерстяные носки, а на них — простые (есть ещё вариант — меховой вкладыш в резиновые ботики). Ещё совет — для тепла одевать сначала свитер, а потом майку.
Парень был интересный, рассказывал, как пытался контактировать со сборищем главных рериховцев, а те от него требовали сначала веры. С другой стороны, немного чувствовалась бравада альпинистскими достижениями, что особенно, на мой взгляд, раздражало Серёжу.
Шофёр наш, почуяв родные места, разогнался, а поскольку на дороге были только указатели на Новосибирск, мы побаивались, не проедем ли мимо Барнаула. Часа в 3 прибыли, пришлось постоять в кассу в ожидании информации, и взяли на всех купейные места на поезд «Лениногорск-Москва». А потом — традиционное шатание по Барнаулу. Город изменился, стало больше богатых магазинов, вместо кафе в кино, где мы в прошлый раз кайфовали, — магазин импортных автозапчастей.
Было очень смешно со стороны — группа в рваных кедах и горных ботинках с одинаковыми пакетами с едой — миссия ООН «Голубые пакеты». Смеялись над произведениями монументальной скульптуры и рекламными щитами. В гастрономе засели за чашечкой кофе с шоколадом и конфетами (за соседним столиком сидел милиционер и долго на нас косился).
В общем, скоротали время; в подвале вокзала устроили читальню газет и таки дождались в 1 час ночи местного времени нашего поезда. Места, правда, оказались все вразброс, но сил улаживать это уже не было.
15 августа
Утром наши с Бобом соседи согласились перебраться в соседнее купе, и воцарился прежний порядок: мы, Семён, Серёжа и приходящие из своего вагона с какой-то урлой Коля и Лёша. Купе возле туалета — недалеко ходить мыть посуду, зато стол у нас длинный-длинный и украшен цветами — флоксами (Боб вчера подобрал на земле), Маринкина традиция сохранена!
Выяснилось, что мы едем до Свердловска по другой ветке — через казахстанские степи. Прохладно, пасмурно, в одном месте облака устроили мираж — думали, что это крутой, высокий берег большой реки.
Боб испортил себе желудок, посему голодает и спит, а мы размеренно и не так варварски, как по пути туда, жуём припасы.
Купе напоминает о 1994 г. — тоже протянули по верху верёвку и нанизали пакеты с травами.
Весь день через окно показывают один и тот же пейзаж — ковыльно-полынная степь, над ней кучевые облака.
На станции Тальщик уже были казахи и просили рубли или теньге. Там мы купили картошечки, после съедения которой потянуло играть в отгадывание слов.
Вечером был Кокшетау, после чего хвост поезда стал поистине хвостом, а мы — головой. Коля рассказывал о своей фирме по производству мази.
16 августа
Отсыпаемся и отъедаемся. На первый завтрак была кокчетавская дыня, на2-й — вся остальная еда. За окном — солнечный лесистый Урал.
Коля с Серёжей рассказывали, сколько интересных мест есть в Крыму (мне даже захотелось поехать).
После Красноуфимска они стояли у открытого окна и ловили в фотоаппараты арочные мосты.
А потом до вечера мы ломали головы над словом, которое загадал Семён — «химера».
17 августа
Проснулись рано. Опять ели и играли. По купе ходили агрессивные чувашские бабушки с пуховыми платками. В Сергаче была осада яблочными вёдрами. А вот Вековка на этот раз более спокойна.
Тропа местами очень болотная. Прошли мимо турбазы иностранцев, стоянки алтайцев с лошадьми. Переправились по бревну с верёвкой через речку, которая, наверное, течёт от Рига-Туриста. Озеро Аккемское небольшое, а выше — текут потоки, а между ними — серые островки с розовым иван-чаем.
Золотой корень растёт прямо под ногами, как сорняк!
Потом началась морена огромная, и мы превратились в скалолазов. Смородины видимо-невидимо, уже почти спелая.
Через 3 часа дошли до места, где Аккем вытекает из-под старого ледника.
Стали фотографировать Белуху, а вокруг солнца — радуга! Боб предложил дать мне кличку «Наташа Рэйнбоу», говорит, что он со мной видел столько радуг, сколько в жизни не видел.
У меня от созерцания вершин Белухи полились какие-то слёзы покаяния.
Перекусили, стали потихоньку возвращаться и «собирать дань» со смородины пахучей. На обратном пути по болотцам Боб шёл босиком. А я срывала цветочки курильского чая.
Вернулись в 4 часа на стоянку, а тётя в тельняшке сказала, что Семён полтора часа назад ушёл (не дождался, бедняга). Мы наскоро сварили вожделенную мной манную кашку с изюмом и чай, и полил дождь, и загремела гроза. Программа метеорологическая прошлого похода повторяется почти точно!
9 августа
Ночь — в том же режиме «сна — не-сна». Утро ясное-ясное, ждали, пока солнце нагреет палатку. Попрощались с Белухой и в полдень ушли вниз искать Семёна. Он оказался в 20 минутах ходьбы, но уже собирался в путь. Мы его обогнали, нашли на
Послеобеденный сон не получился. Я нашла себе занятие — поставила заплатку на Бобовские штаны.
Здесь тихо, только птицы свистят и пищат. А туристы что-то не шастают.
Вечером Семён ужинал в компании с бурундуком (тот всё время оглядывался, но шишку не бросал — голод не тётка!).
Мы насобирали жимолости и брусники для утреннего компота (здесь ягоды особо спелые, место энергетичное). А потом я пыталась высушить на костре постиранные носки (какой же Алтай без этой процедуры!).
10 августа
Ночь была тёплая и наконец-то без бдения под утро. Бурундук ночью осмелел и съел всё, что ему подкинул Семён (кашку на земле и в миске). К завтраку он явился собственной персоной, но чего-то очень испугался и делить с нами трапезу не стал.
Вышли после риса с курагой и наваристого компота, в 11.00. Тропа сначала чудная, потом вся в раскоряку. Навстречу шли толпы, причём среди них — бабушки и одна пара с двумя грудными детьми!
Подошли к морене, о которой Боб помнил по прежним походам. Рванули по тропке вверх (хотя можно было этого не делать), а там — последний раз вид на Белуху. Она в дымке, такая нереальная, как мираж. Я не могла не распаковать рюкзак и не снять эту картину.
Потом камушки обрадовали нас чабрецом и спелой гигантской смородиной. А до этого в лесу я насобирала бадана и ещё володушки.
Навстречу прошли алтайцы с лошадьми, гружёными рюкзаками крутых альпинистов.
Тропа вдруг забрала вверх от Аккема (я даже подумала, что сейчас как уйдём на перевал какой-нибудь). Семёну не очень хорошо шлось, на одной из стоянок (после благоустроенного брода — целый мост!) он заварил какао. Сделали большой привал, хотя меня он раздражил и этим разрушил. Вышли дальше в 6 часов, выполнять программу-максимум — подойти как можно ближе к Кузуяку. Семён побежал, как зайчик, мы с трудом его догоняли, по пути хватая с кустов спелую красную смородину, даже малину, и даже одну ягодку костяники!
Уже на закате вышли к стоянке у ручья, почти в темноте сварили ужин. Костёр здесь горит хорошо от бересты.
До Тюнгура осталось совсем немножко. Впереди перевал, «самый длинный на Алтае» — потому что всё время останавливаешься есть ягоды.
На ночь реки пели нам оперные арии бельканто.
11 августа
Сегодня день полного отдыха, жаркий, разморенный. Стирка, сушка вещей, головомойка. Поставили травяную палатку, Боб собирал живицу, я — листья смородины. По традиции «имени 11 августа» жевала смолу (правда, не кедровую, а пихтовую — здесь только пихты и берёзы). А до завтрака ходили через речку пастись на куст садовой красной смородины (после чего в манной каше на завтрак кроме изюма были и кисленькие ягоды).
Оказывается, можно и днём услышать, как поют реки. Сегодня кроме оперного сопрано слышалась даже электрогитара (а вчера Боб слышал Фредди Меркьюри).
Сверили по карте: вчера мы были героями — прошли км 25.
На обедо-ужин наварили супо-кашу с одним грибом, от поедания которого и меня, и Борьку даже потом прошибло (так вкусно, наверное).
К вечеру я сотворила произведение кулинарного искусства — лепёшки, жаренные на масле в кане (состав — крошка белых сухарей, геркулес, манка, сахар, сухое молоко, какао и корица). Получилось по 8 штук на брата.
Перед сном слушали в исполнении реки теперь уже русскую оперу (странно, у меня с Бобом слышание совпадает).
Погода стала портиться, срывался дождь.
12 августа
Ночью было тепло-тепло, спала в майке и носках. Под утро разбудил печальный сон о том, что умер Черномырдин; кроме этого, начался ужасный ветер, какой-то мистический, и в довершение всему раздалось рычание. Я подумала: «Или медведь, или снежный человек, или Семён». Утром выяснилось, что верна последняя версия — ветер пугал Семёна, а он решил попугать ветер.
Дождь покапал и перестал. Удалось быстро разжечь костёр. Поели риса с черносливом и изюмом, запили молоком и в 13.30 вышли вперед.
Путь наш сегодня был луговой — через поляны с двухметровыми травами. Потом — лес вроде подмосковного, а потом — тракторное шоссе через поле с мятой. Так подошли к Кузуяку, делали привалы в обалденной красной смородине. Совсем незаметно поднялись на вершину перевала — там опушка в окружении деревьев с тряпочками. Устроили себе «праздник желудка» — лепёшки, орехи, курага, кусочек шоколада (Семёнова заначка) и горячий кофе с молоком.
Я сфотографировала последний кадр — вид на Тюнгур, и «Сменой» Семёна — их обоих, а Семён — нас с Бобом. Мимо проехали два трактора.
Собрались уходить — а на полянке полно душицы! Была она и на спуске. Догнали Семёна в малиннике и привалили там надолго, завидуя медведям.
Спустились к стоянке у ручья, но близость дороги и страх, что придут местные грабить, помешал остаться. Побежали дальше с 19.30. Дорога из лесу вышла в раздольное поле с берёзовым лесом на горизонте. Прошли этот лес и очутились в Кучерле. Вслед за стадом коров перешли мост, спросили дорогу на Тюнгур. В стороне Уймонской долины был необыкновенный фиолетово-розовый рериховский закат на фоне серых предгрозовых туч (а кадры у всех кончились!).
Около 9 вечера были на базе. Взяли себе 2 кемпинга (12 тыс. с человека), девчонки-повара не дали чаю, так что сварили сами себе молочка при свете свечи. Туристы пели вокруг костра, на кухне пировали англичане. Ощущение пионерского лагеря (но там, как заметил Боб, бывает отбой, а что тут — неизвестно). Но неважно, после нашего
13 августа
Как обычно, часа в 3 или 4 проснулась, на этот раз — от хора сумасшедших тюнгурских петухов, а также — холода (здесь сыро и палатка большая). В 6.20 уже отошёл автобус.
Завтракали обычной уже гречневой кашей с грибами по-Маринкиному. Потом мы с Бобом ушли в Тюнгур в магазин. В посёлке есть шикарные дома «новых алтайцев». Купили кофе, конфеты и соль. Сегодня уже ели хлеб на завтрак!
Потом бродили по берегу Катуни и окрестным полям в поисках трав. И таки нашли — чабрец, капельку душицы и курильский чай. Катунь — зелёная, быстрая, чистая и глубокая. Камушки-валуны напомнили о первом походе.
Вернулись, вроде бы делать нечего. Сеня и Боб вспоминали прежние походы, обсуждали планы на будущее. И вот в
Слава богу, что они уже вернулись! А Юля их не ждала и напрасно — могла с ними там погулять. Оказывается, записка от Юли «Борису и Раджу», которую я вчера прочитала, была от нашей Юли — хорошо, что Борька сегодня её заметил. Юля уже
Потом произошло нечто неожиданное, и события стали развиваться стремительно: не успели ребята поставить палатку, как пришёл автобус, и шофёр предложил тут же в ночь ехать. Впотьмах собирались и в 22.15 уже сидели в автобусе вместе с группой ребятишек из Ижевска и командой альпинистов из Самары (парень, трое мальчишек и девочка).
Я вышла посмотреть на звёздное небо и расплакалась, а Боб сказал, что у него ощущение ясное, что я не последний раз на Алтае.
Выехали с базы; не вылезая из автобуса, проехали мост через Катунь (что меня изрядно пугало). Шофёр попался очень симпатичный, улыбчивый. Дети, которые днём шумели, пиля дрова, ночью оказались очень певучими — пели под гитару КСПшные песни очень приятные, Цоя, «Чайф» — и всё это совсем не надоедливо и утомительно.
Доехали до Усть-Кана, а там на заправке ночевал другой автобус, и наш шофёр уговорил сонного дядьку взять нас от Маймы до Бийска и Барнаула. Правда, намучились мы с ним — то у него ремень слетел, то он ночью боится быстро ехать, то он дороги не знает.
Самым удивительным в этой ночи было небо: всё усыпано жемчужными нитками звёзд, огромный Юпитер, Млечный путь, уходящий за горизонт, бесконечные метеоры. Ближе к утру взошла Венера — ощущение, что лежала на земле (даже думали, не фонарь ли это).
14 августа
Не доезжая Маймы в лесочке (для конспирации) перегрузились в другой автобус (уже было около 7 утра). Прощай, Катунь!
По Бийску немного покружили (шофёр не знал города). В кафе на вокзале поели пельменей, пошатались по рынку и поехали дальше, жуя свои покупки.
Парень из Самары — инструктор, 15 лет водит группы, мастер спорта. В этот раз они сделали
Парень был интересный, рассказывал, как пытался контактировать со сборищем главных рериховцев, а те от него требовали сначала веры. С другой стороны, немного чувствовалась бравада альпинистскими достижениями, что особенно, на мой взгляд, раздражало Серёжу.
Шофёр наш, почуяв родные места, разогнался, а поскольку на дороге были только указатели на Новосибирск, мы побаивались, не проедем ли мимо Барнаула. Часа в 3 прибыли, пришлось постоять в кассу в ожидании информации, и взяли на всех купейные места на поезд «Лениногорск-Москва». А потом — традиционное шатание по Барнаулу. Город изменился, стало больше богатых магазинов, вместо кафе в кино, где мы в прошлый раз кайфовали, — магазин импортных автозапчастей.
Было очень смешно со стороны — группа в рваных кедах и горных ботинках с одинаковыми пакетами с едой — миссия ООН «Голубые пакеты». Смеялись над произведениями монументальной скульптуры и рекламными щитами. В гастрономе засели за чашечкой кофе с шоколадом и конфетами (за соседним столиком сидел милиционер и долго на нас косился).
В общем, скоротали время; в подвале вокзала устроили читальню газет и таки дождались в 1 час ночи местного времени нашего поезда. Места, правда, оказались все вразброс, но сил улаживать это уже не было.
15 августа
Утром наши с Бобом соседи согласились перебраться в соседнее купе, и воцарился прежний порядок: мы, Семён, Серёжа и приходящие из своего вагона с какой-то урлой Коля и Лёша. Купе возле туалета — недалеко ходить мыть посуду, зато стол у нас длинный-длинный и украшен цветами — флоксами (Боб вчера подобрал на земле), Маринкина традиция сохранена!
Выяснилось, что мы едем до Свердловска по другой ветке — через казахстанские степи. Прохладно, пасмурно, в одном месте облака устроили мираж — думали, что это крутой, высокий берег большой реки.
Боб испортил себе желудок, посему голодает и спит, а мы размеренно и не так варварски, как по пути туда, жуём припасы.
Купе напоминает о 1994 г. — тоже протянули по верху верёвку и нанизали пакеты с травами.
Весь день через окно показывают один и тот же пейзаж — ковыльно-полынная степь, над ней кучевые облака.
На станции Тальщик уже были казахи и просили рубли или теньге. Там мы купили картошечки, после съедения которой потянуло играть в отгадывание слов.
Вечером был Кокшетау, после чего хвост поезда стал поистине хвостом, а мы — головой. Коля рассказывал о своей фирме по производству мази.
16 августа
Отсыпаемся и отъедаемся. На первый завтрак была кокчетавская дыня, на
Коля с Серёжей рассказывали, сколько интересных мест есть в Крыму (мне даже захотелось поехать).
После Красноуфимска они стояли у открытого окна и ловили в фотоаппараты арочные мосты.
А потом до вечера мы ломали головы над словом, которое загадал Семён — «химера».
17 августа
Проснулись рано. Опять ели и играли. По купе ходили агрессивные чувашские бабушки с пуховыми платками. В Сергаче была осада яблочными вёдрами. А вот Вековка на этот раз более спокойна.
Комментариев нет:
Отправить комментарий