Начало тут
30 июля
Почти всю ночь лил дождь, слышала два раза раскаты грома. До 10.30 насмотрелась столько снов, что уже надоело валяться, а дождик всё капает.
Мы натянули над костром и дровами полиэтилен. Сидим и дышим дымом, как заправские токсикоманы.
Почти всю ночь лил дождь, слышала два раза раскаты грома. До 10.30 насмотрелась столько снов, что уже надоело валяться, а дождик всё капает.
Мы натянули над костром и дровами полиэтилен. Сидим и дышим дымом, как заправские токсикоманы.
Весь день — дождь, дождь; к вечеру стало холодно. Пришла группа — молодёжь рокеро-панко-подобная, принесли записку от Семёна. Что-то ему плохо идётся, он до сих пор на Шавле (у впадения Ештыкола).
31 июля
Я ночью отогревалась у Бобов. Утром — солнышко, во второй половине дня — дождик. Я одна в лагере: Боб с Серёжей ушли за Семёном, Марина пошла на Бармалея, а я сшиваю спальник.
На Бармалее ягод нет, есть володушка, золотой корень, грибы, лук.
Вечером привели Семёна. После ужина мы развлекались жарением грибов на палочке. Мимо ходили табуны туристов.
1 августа
Ночь — «дубняк», несмотря на пуховую курточку Серёжи. Утро — погода чудесная, после геркулеса с луком и замечательного компота из жимолости отправляюсь на Бармалея, вместе с Бобом. Тропа от «поляны идолов» идёт круто по лесу, потом начинаются высокогорные луга, потом кустарники и морена. Мы тоже не долезли до вершины, всё равно облачно и Белухи не увидать. Но вид очень красивый — Северо-Чуйский хребет, снежные вершины, цепочка Шавлинских озёр и сбоку одно зелёное озерцо; с другой стороны — чуть виден Маашей и цирк ледников (там — перевал, куда сегодня ушёл Серёжа).
Боб сделал панорамный снимок и меня сфотографировал.
31 июля
Я ночью отогревалась у Бобов. Утром — солнышко, во второй половине дня — дождик. Я одна в лагере: Боб с Серёжей ушли за Семёном, Марина пошла на Бармалея, а я сшиваю спальник.
На Бармалее ягод нет, есть володушка, золотой корень, грибы, лук.
Вечером привели Семёна. После ужина мы развлекались жарением грибов на палочке. Мимо ходили табуны туристов.
1 августа
Ночь — «дубняк», несмотря на пуховую курточку Серёжи. Утро — погода чудесная, после геркулеса с луком и замечательного компота из жимолости отправляюсь на Бармалея, вместе с Бобом. Тропа от «поляны идолов» идёт круто по лесу, потом начинаются высокогорные луга, потом кустарники и морена. Мы тоже не долезли до вершины, всё равно облачно и Белухи не увидать. Но вид очень красивый — Северо-Чуйский хребет, снежные вершины, цепочка Шавлинских озёр и сбоку одно зелёное озерцо; с другой стороны — чуть виден Маашей и цирк ледников (там — перевал, куда сегодня ушёл Серёжа).
Боб сделал панорамный снимок и меня сфотографировал.
Золотого корня — тьма. Он цветёт жёсткими красными и жёлтыми соцветиями. По-видимому, это суровое растение, потому что из-за него у Борьки случился приступ гордыни и «командности», а я не смогла сразу простить ему его ошибку. Помогла разрядить ситуацию смородина (ура!), которую мы нашли при спуске на морене. Её там целые деревья, пока, правда, ещё она не дозрела.
Когда поднимались, нам помахал крылом орёл, а потом из тучки сорвался снежок: высота-то ого-го, повыше Норильчана.
Марина ходила на Верхнее Шавлинское, вернулась чуть позже нас (а мы гуляли с 12.00 до 17.30), принесла грибочков. И вечером мы оттянулись рисом с луком и жареными грибами с картофелиной — трофеем со стоянки Семёна.
2 августа
Ночью было теплее обычного (мне подкинули Маринкин свитер — для обматывания ног, и пеночку), но всё равно часа два была бессонница с ворочанием по часовой стрелке и против и с подскуливанием от жалости к себе.
Утро — идёт мелкий дождик. «Это надолго».
Бобы остались в лагере, Семён ушел на Бармалея, а я отправилась в путешествие на Верхнее озеро. С ледников прилетели тучи, и пришлось пережидать дождь под кедрами. В конце концов это мне надоело, я запела мантры с танцев, и выглянуло солнце. Пошла вперёд по мокрейшей тропе и хорошенько вымокла.
Когда поднимались, нам помахал крылом орёл, а потом из тучки сорвался снежок: высота-то ого-го, повыше Норильчана.
Марина ходила на Верхнее Шавлинское, вернулась чуть позже нас (а мы гуляли с 12.00 до 17.30), принесла грибочков. И вечером мы оттянулись рисом с луком и жареными грибами с картофелиной — трофеем со стоянки Семёна.
2 августа
Ночью было теплее обычного (мне подкинули Маринкин свитер — для обматывания ног, и пеночку), но всё равно часа два была бессонница с ворочанием по часовой стрелке и против и с подскуливанием от жалости к себе.
Утро — идёт мелкий дождик. «Это надолго».
Бобы остались в лагере, Семён ушел на Бармалея, а я отправилась в путешествие на Верхнее озеро. С ледников прилетели тучи, и пришлось пережидать дождь под кедрами. В конце концов это мне надоело, я запела мантры с танцев, и выглянуло солнце. Пошла вперёд по мокрейшей тропе и хорошенько вымокла.
Перед самым Верхним озером река пропадает в камнях. Морена — огромные камни, действительно древние. Здесь тишина, совсем пропадает ощущение времени. Где-то в глубине ворчит вода, шныряют чебурашки [пищухи]. Я попаслась на спелом крыжовнике, поела ягодок можжевельника, взяла на память камушки.
На Верхнем озере стоит одна палатка — наверное, какой-нибудь альпинист собирается на перевал.
Мой «травяной» улов — курильский чай, смородина, хвощ, бадан, брусника, зелёный лучок.
Увидела красивые оранжевые цветы — жарки, похожи на купальницу.
Всего я гуляла с 12.30 до 19. Поспела как раз к рисовому плову с курагой. А потом развлечение — сушила на костре кеды и штаны.
3 августа
Ночь прошла опять в 3 этапа (тут, наверное, ритм такой): сплю, не сплю часа два — и всё мысли, мысли и желания, желания, — и опять сплю. Кстати, переняла эстафету снов у Семёна. Ему вчера приснилось, что он слушает в концертном зале Чайковского, а потом ест в буфете колбасу и сырники и никак не может попасть на 2-е отделение. А мне сегодня приснился холодильник, полный творога, а потом — кастрюля с дымящимся густым супом.
Днём была ну очень переменная облачность. Солнце выглянуло к вечеру, но ему мешали расползающиеся и двигающиеся навстречу друг другу облака. Я ходила за грибами, наткнулась на спелую смородину, пугала себя призраком медведя, который может вылезти из-под камней.
На ужин у нас был грибной пир. Съели всё подчистую — и тут пришёл Серёжа, наш «снежный человек».
Мой «травяной» улов — курильский чай, смородина, хвощ, бадан, брусника, зелёный лучок.
Увидела красивые оранжевые цветы — жарки, похожи на купальницу.
Всего я гуляла с 12.30 до 19. Поспела как раз к рисовому плову с курагой. А потом развлечение — сушила на костре кеды и штаны.
3 августа
Ночь прошла опять в 3 этапа (тут, наверное, ритм такой): сплю, не сплю часа два — и всё мысли, мысли и желания, желания, — и опять сплю. Кстати, переняла эстафету снов у Семёна. Ему вчера приснилось, что он слушает в концертном зале Чайковского, а потом ест в буфете колбасу и сырники и никак не может попасть на 2-е отделение. А мне сегодня приснился холодильник, полный творога, а потом — кастрюля с дымящимся густым супом.
Днём была ну очень переменная облачность. Солнце выглянуло к вечеру, но ему мешали расползающиеся и двигающиеся навстречу друг другу облака. Я ходила за грибами, наткнулась на спелую смородину, пугала себя призраком медведя, который может вылезти из-под камней.
На ужин у нас был грибной пир. Съели всё подчистую — и тут пришёл Серёжа, наш «снежный человек».
 |
| «Селфи» на Нижнешавлинском перевале |
4 августа
Всю ночь напролёт — дождь, и утром не даёт вылезти из палатки. У меня катастрофически не сохнут травы.
Дождь кончился, и оказалось, что все окрестные горы в снегу, а Бармалей перестал прикидываться невинной горкой и выглядит, как и положено 3000 метрам, настоящей Фудзиямой. Вчера у нас была осень, сегодня уже зима.
Я принесла охапку маслят, собрала иван-чая, брусники. Бобы ушли на Верхнее озеро, на поиски спелого крыжовника, который им посулил Серёжа, но так его и не нашли.
С правого берега озера падает с шумом водопад из тающего снега. Вчера его ещё не было.
5 августа
Вчера вечером у меня было предчувствие, что погода изменится, будет ясно и, может быть, удастся увидеть Белуху. День оказался, действительно, невероятным (Боб предложил запомнить это уникальное для Алтая число — 5 августа). Солнце жарило до вечера, и были белые кучевые облака, которые плыли медленно-медленно.
Серёжа отделился опять на 3 дня и ушел жить на Верхнее озеро. Я пошла сама на Бармалея. Вначале было страшно тяжело подниматься, даже уши заложило. Я то и дело делала привалы, собирая володушку.
На тропе, оказалось, растут пихты, а раньше мы их не заметили и думали, что здесь только лиственнично-кедровый край. Поднялась до дерева с тряпочками, до камней с турочками — и пропустила сбегающую вниз группу с детками. Потом пошла направо — посмотреть на ущелье ручья, который впадает в озеро, на перевал, куда ходил Серёжа. Выкопала большой золотой корень — действительно, ощущение, что делаешь что-то неправедное (всё-таки убиваешь живое существо), хочется поскорее закончить. Решила больше не копать, хотя соблазн был.
Полежала на склоне, смотря на снежные вершины и небо, перекусила. Что-то толкнуло идти дальше и выше. Пошла серпантином, набредая на ручейки и зелёный лук.
Вдали были видны горы, напоминающие Белуху, но которая из них и вообще можно ли с этой высоты её увидеть — непонятно.
Посмотрела ещё раз на Маашей (его быстро затянуло облаками). Влезла на сыпучку — вид вокруг такой потрясающий, что даже как-то стеснило грудь от этого величия (подумала, что мама бы на моём месте от этой картины расплакалась).
Спускалась с желанием вернуться на исходную тропу — и вышла! Ну и уклон — градусов 60!
А Бобы вдоль ручья дошли до озерца (я его видела сверху) и искупались в нём. Наелись 3-х видов смородины, видели чёрного чебурашку.
А я на Бармалее видела орла (наверное, хранитель горы) и спугнула какую-то птичку с длинным клювом.
6 августа
Погода с утра опять порадовала. Я прогулялась по ручью налево от озера. У первой же морены припала к смородине, думала, что никогда не сдвинусь с этой полянки. А тут ещё спелые ягодки можжевельника и грибы растут из сухого мха и прямо в руки просятся.
В ущелье тихо-тихо, таинственно. До озерца оказалось недалеко. Оно и вправду уютное. Я даже собралась окунуться, но солнце скрылось, ветер подул, и пришлось ограничиться «омовением» ног.
Обратно поспешила, потому что стали тучки наползать и гром загремел далеко. Навстречу Сеня прошёл.
А непогода собралась только к вечеру. После супа и компота я долго смотрела на свинцовые тучи над вершинами и феерию облаков над озером, а когда все залезли по палаткам, поднялся ураган. Ветер шумел по земле, трепыхал палатку. От грома земля содрогалась.
Ночью, как и следовало ожидать после жидкого ужина, не одна я вылезала смотреть на звёзды. А они здесь огромные, и спутник пролетел опять, как в ночь на перевале.
7 августа
Сегодня я встала раньше, чем солнышко сюда поднялось: моя очередь варить завтрак. Ура! Я смогла сама разжечь костёр.
Погода офигительная. Мы кучками сфотографировались на фоне озера и ещё Боб — меня загорающую.
А непогода собралась только к вечеру. После супа и компота я долго смотрела на свинцовые тучи над вершинами и феерию облаков над озером, а когда все залезли по палаткам, поднялся ураган. Ветер шумел по земле, трепыхал палатку. От грома земля содрогалась.
Ночью, как и следовало ожидать после жидкого ужина, не одна я вылезала смотреть на звёзды. А они здесь огромные, и спутник пролетел опять, как в ночь на перевале.
7 августа
Сегодня я встала раньше, чем солнышко сюда поднялось: моя очередь варить завтрак. Ура! Я смогла сама разжечь костёр.
Погода офигительная. Мы кучками сфотографировались на фоне озера и ещё Боб — меня загорающую.
Марина ушла на Бармалея, потом они с Бобом должны встретиться на озерце. Семён готовится отчаливать завтра, чтобы мы его нагнали на Ештыколе. А я опять сходила на Верхнее озеро, только дальше, чем в первый раз: дошла до второго, большего, но менее живописного.
Берег — серо-красная морена, с кусочками заболоченной почвы. Меня угораздило провалиться одной ногой в ямку с водой.
По пути собрала курильский чай, чабрец и объелась спелой смородиной.
Погода совершенно необычная — как в лучшие дни в Кисловодске. Горы в знойно-голубоватой дымке.
На обратном пути встретила табуны и караваны каких-то слишком тощих туристов, но с огро-омными рюкзачищами.
8 августа
Сегодня Семён отправился в обратный путь, а у нас — день отдыха. Бродили по лесу по очереди. Марина набрала жимолости, чтобы в Москве поставить её на стол на нашей после-алтайской встрече.
Погода изменчивая, ветер с гор нагнал дождик. Мы в палатке начали играть в «балду» — и вернулся Серёжа. Он прогулялся на парочку перевалов, в том числе на Абыл-Оюк. Рассказывал, как его ледоруб спасал от падения в трещины, как его палатка с рюкзаком чуть не скатилась с горы. Он видел Южно-Чуйский хребет и Катунский с Белухой, но говорит, что красивей всего горы смотрятся с нашего места.
Мы начали активно объедаться — запасов ещё прилично, Боб икает и хочет в Москву поскорей — лежать на мягком диване, лекции читать. А я не знаю, чего хочу, но ощущения, что озеро нас прогоняет, ещё нет.
Во второй половине дня ветер поднял на озере волны с барашками. Цвет у воды стал серебристо-лазоревый.
…И опять дождик — спокойный, задумчивый, неспешный, домашний, всегдашний…
9 августа
Утро сырое, ледяное, ветреное. Вдоль берегов низко проплывает туман. Наше житие на озере подходит к концу. Серёжа, герой-альпинист, пошёл на Бармалея. Мы втроём, мучаясь от холода, играли в балду, сидя на солнышке, таком зимнем-зимнем солнышке; потом влезли в палатку, поели чёрных сухарей, конфет и стали играть в дурака. Деградация, да и только! Не зря нас озеро выдувает домой. Мне сегодня снилась Солнышко (а в другом сне я летала быстро и высоко), Марине — шоколадный торт и пирожные... Нет, не получается у нас отцепиться от города.
После обеда (сладкая молочная жареная манная каша с брусникой и кисель с жимолостью и смородиной) Бобы ушли погулять на морену, а я осталась «на часах».
Серёжа добрался до самой вершины Бармалея. Там «колотун-бабай» — снег, ветер, камни смёрзлись. Видимости никакой — везде плохая погода, только далеко-далеко над Катунью был виден кусочек голубого неба.
Серёжка нашел подарок от Бармалея — 2 банки непонятно чего. Открыли — увы, тушенка. Обменяли её у соседей на банку сгущенки (и водку отдали впридачу) и устроили прощальный пир.
Погода совершенно необычная — как в лучшие дни в Кисловодске. Горы в знойно-голубоватой дымке.
На обратном пути встретила табуны и караваны каких-то слишком тощих туристов, но с огро-омными рюкзачищами.
8 августа
Сегодня Семён отправился в обратный путь, а у нас — день отдыха. Бродили по лесу по очереди. Марина набрала жимолости, чтобы в Москве поставить её на стол на нашей после-алтайской встрече.
Погода изменчивая, ветер с гор нагнал дождик. Мы в палатке начали играть в «балду» — и вернулся Серёжа. Он прогулялся на парочку перевалов, в том числе на Абыл-Оюк. Рассказывал, как его ледоруб спасал от падения в трещины, как его палатка с рюкзаком чуть не скатилась с горы. Он видел Южно-Чуйский хребет и Катунский с Белухой, но говорит, что красивей всего горы смотрятся с нашего места.
Мы начали активно объедаться — запасов ещё прилично, Боб икает и хочет в Москву поскорей — лежать на мягком диване, лекции читать. А я не знаю, чего хочу, но ощущения, что озеро нас прогоняет, ещё нет.
Во второй половине дня ветер поднял на озере волны с барашками. Цвет у воды стал серебристо-лазоревый.
…И опять дождик — спокойный, задумчивый, неспешный, домашний, всегдашний…
9 августа
Утро сырое, ледяное, ветреное. Вдоль берегов низко проплывает туман. Наше житие на озере подходит к концу. Серёжа, герой-альпинист, пошёл на Бармалея. Мы втроём, мучаясь от холода, играли в балду, сидя на солнышке, таком зимнем-зимнем солнышке; потом влезли в палатку, поели чёрных сухарей, конфет и стали играть в дурака. Деградация, да и только! Не зря нас озеро выдувает домой. Мне сегодня снилась Солнышко (а в другом сне я летала быстро и высоко), Марине — шоколадный торт и пирожные... Нет, не получается у нас отцепиться от города.
После обеда (сладкая молочная жареная манная каша с брусникой и кисель с жимолостью и смородиной) Бобы ушли погулять на морену, а я осталась «на часах».
Серёжа добрался до самой вершины Бармалея. Там «колотун-бабай» — снег, ветер, камни смёрзлись. Видимости никакой — везде плохая погода, только далеко-далеко над Катунью был виден кусочек голубого неба.
Серёжка нашел подарок от Бармалея — 2 банки непонятно чего. Открыли — увы, тушенка. Обменяли её у соседей на банку сгущенки (и водку отдали впридачу) и устроили прощальный пир.
Комментариев нет:
Отправить комментарий